Каждый век говорит на своем собственном языке, полном терминов, многие из которых показались бы бессмысленными столетие назад, а еще через сотню лет напрочь забудутся. Некоторые из них заимствованы из области искусства, спорта, моды или политики, но в своем большинстве — это детища науки и технологии, включая, конечно, и военную.

У моряков, чьи предшественники тысячелетиями бороздили мировые океаны, есть пунктик — и, с точки зрения сухопутных жителей, непостижимый: употребление в повседневной жизни терминов и команд, с помощью которых они управляются со снастями, от чего подчас зависит их жизнь. Когда в начале XX века автомобиль начал колесить вдоль и поперек по континентам, в обиход вошла масса непривычных новых слов, а старые получили новый смысл. Кучер двухколесного экипажа викторианской эпохи был бы абсолютно сбит с толку всеми теми словечками — скажем, переключение передач, сцепление, зажигание, «дворник», дифференциал, свеча зажигания, карбюратор, — которыми его внук без всяких усилий будет пересыпать свою обыденную речь. А тот в свою очередь в равной степени придет в замешательство, услышав про электронную лампу, антенну, волновой диапазон, тюнер, частоту...

В век электроники, особенно с пришествием компьютеров, неологизмы стали плодиться со скоростью урагана. Микрокристалл, жесткий диск, лазер, компакт-диск, видеомагнитофон, магнитофонная кассета, мегабайт, программное обеспечение — эти термины были бы совершенно бессмысленны до середины XX века. А с приближением нового тысячелетия нечто до сих пор непривычное — на самом же деле парадоксальное — начало появляться в словаре обработки информации: виртуальная реальность (ВР).

Результаты работы первых ВР-систем были почти столь же несовершенны, как и первые телевизионные показы, но все-таки достаточно впечатляли, чтобы к ним привыкнуть. Трехмерные широкоугольные образы настолько полно овладевали вниманием человека, что их качество (движение резкими толчками) и некоторое сходство с мультфильмом отходили на задний план. По мере того как четкость изображения и качество изготовления мультипликации улучшались, виртуальный мир все ближе и ближе смыкался с реальным, но их всегда можно было различить, пока существовали неуклюжие приспособления типа нашлемных индикаторов и вспомогательные перчатки для управления ими. Для того чтобы сделать иллюзию полной и окончательно сбить с толку, надо было обойти внешние органы чувств — глаза, уши и мускулы — и вводить информацию непосредственно в нервную цепь.

Идея «Машины мечты» насчитывала по меньшей мере сотню лет, прежде чем совершенствование методики сканирования мозга и развитие нанохирургии сделали ее осуществимой. Первые агрегаты, как и первые компьютеры, представляли собой груду оборудования, заполняющего целые комнаты, и, подобно компьютерам, с поразительной скоростью были миниатюризованы. Однако их применение ограничивалось тем, что они работали через электроды, имплантированные в кору головного мозга.

Настоящий переворот произошел, когда (после того как целое поколение медиков признавало это невозможным) удалось усовершенствовать Мыслитель. Ячейка памяти, хранящая терабайты информации, была подсоединена посредством волоконно-оптического кабеля к плотно облегающему голову шлему, буквально набитому клеммами размером с атом, безболезненно контактирующими с кожей черепа. Мыслитель стал настолько незаменим не только для развлечения, но и для образования, что в течение жизни одного поколения каждый, кто мог себе позволить, приобрел его — и смирился с лысым черепом в качестве неизбежной расплаты.

Будучи вполне транспортабельным, Мыслитель так никогда и не был доведен до портативной модели, на что имелись веские причины. Любой, кто ходил повсюду, полностью пребывая в виртуальном мире — даже в знакомой домашней обстановке, — не мог долго вынести этого.

Возможности Мыслителя для получения искусственных переживаний — особенно эротических благодаря быстро разработанной гедонистической технологии — были сразу же всеми усвоены, однако он нашел и более серьезное применение. Стало возможным быстрое приобретение знаний и навыков благодаря целой библиотеке «Модулей памяти» или кристаллов памяти. Между тем самым привлекательным оставался «Полный дневник», который позволял хранить, а затем воспроизводить определенные моменты жизни — и даже подправлять их по своему желанию.

Благодаря своей квалификации в области электроники пророчица Фатима Магдалина стала первой, кто понял возможности Мыслителя для распространения доктрин хрислама. У нее, конечно, были и предшественники: в XX веке «телеевангелисты» пользовались в своих целях системой радиовещания и спутниками связи, но технология, которую могла развернуть она, была безгранично мощнее. Вера всегда в большей степени затрагивала чувство, чем рассудок, а Мыслитель мог взывать к обоим.

Где-то в первом десятилетии XXI века Руби Гольденберг заполучила важного новообращенного — одного из очень богатых, но теперь выдохшегося (в его-то пятьдесят!) пионера компьютерной революции. Она открыла перед ним новой смысл жизни и поставила задачу, которая вновь пробудила его творческое воображение. Он обладал средствами и, что даже важнее, личными связями, чтобы оплатить эту новую пробу своих сил.

Проект был весьма прост: воплотить в электронной форме три Евангелия нового Корана, но это только для начала — версия 1 (общедоступная). Далее следовал вариант в диалоговом режиме, предназначенный только для тех, кто продемонстрировал неподдельный интерес к вере и желает перейти к следующей ступени. Правда, версию 2 (ограниченного пользования) можно было так легко скопировать, что вскоре появились в обращении миллионы «пиратских» модулей — как раз это и входило в намерения пророчицы.

Совершенно иной была версия 3. Защищенная от копирования, она саморазрушалась после единичного использования. Атеисты шутили, что эта версия представляет собой «святыню», и без конца строили предположения о ее содержимом. Было известно, что она содержит пакет ВР-про-грамм, позволяющих краешком глаза заглянуть в хрисламский рай, но только извне...

Ходили слухи — ничем, правда, не подтвержденные, несмотря на неизбежные «разоблачения» противников из числа вероотступников, — что существует, по-видимому, «святая святых», версия 4. Предполагали, что она работает на новейших моделях Мыслителя и «неврологически зашифрована» таким образом, что иметь к ней доступ может только тот, для кого она предназначена. А незаконное ее использование якобы приводит к необратимому умственному расстройству, возможно, даже к полной невменяемости.

Какую бы технологическую поддержку ни использовал хрислам, пришло время для новой религии, вобравшей в себя все лучшее от двух своих древних предшественниц (при существенном влиянии еще одной даже более древней — буддизма). И все же пророчица могла бы никогда не добиться успеха, если бы совершенно независимо от ее воли свою роль не сыграли еще два фактора.

Во-первых, так называемая революция «холодного расплава», которая неожиданно положила конец веку природного топлива и на срок жизни почти целого поколения разрушила экономику мусульманских государств — до тех пор пока израильские химики не возродили ее под лозунгом «Нефть для пищи, а не для огня!».

Во-вторых, постоянное снижение морального и интеллектуального статуса христианства, которое взяло свое начало (хотя веками это осознавали лишь немногие) еще 31 октября 1517 года, когда Мартин Лютер приколотил свои девяносто пять тезисов против индульгенций к вратам Виттенбергской церкви. Его дело продолжили Коперник, Галилей, Дарвин и Фрейд, а кульминацию ознаменовал прогремевший скандал, связанный с рукописями Мертвого моря, когда окончательное рассекречивание долго скрываемых свитков открыло миру, что евангелический Иисус — вымышленная личность, вобравшая в себя черты и события жизни трех, а то и четырех человек.

Но coup de grace* был нанесен из самого Ватикана.