Он почти забыл ту беседу с психологом Космического Агентства. До этого момента.

– Вы покидаете Землю по крайней мере на три года. Если вы не возражаете, я мог бы сделать вам безопасный имплантант анафродизиака, который будет действовать в течение всего полета. Я обещаю, что вы будете совершенно спокойны, пока не вернетесь домой. 

– Спасибо, нет, – ответил Пул, стараясь смотреть прямо, затем добавил: – Думаю, что я смогу с этим справиться.

Однако, через три или четыре недели у него возникли подозрения – так же как и у Дейва Боумена.

– Я тоже это заметил, – сказал Дейв. – Держу пари, что эти проклятые доктора добавляют что-то в нашу диету... 

Во всяком случае, даже если это действительно имело место, любой срок годности давно истек. До сих пор Пул был слишком занят для того, чтобы испытывать какие-либо эмоциональные проблемы, и вежливо отверг щедрые предложения от нескольких молодых (и не очень молодых) женщин. Он не был уверен в том, что же их привлекало – его внешность или его известность: возможно, им просто был любопытен человек, который, как все они знали, мог бы быть их предком в двадцатом или тридцатом поколении.

К удовольствию Пула, Идентификатор госпожи МакОли передал информацию, что в настоящее время у нее не было любовников, и таким образом он не потратит впустую время на общение с ней. В течение следующих двадцати четырех часов он осваивал верховую езду, восседая позади нее на заднем сидении и с огромным удовольствием обнимая руками ее талию. Он понял также, почему пилоты бросали на них изумленные взгляды – Драко был полностью автоматизирован и легко мог мчаться на скорости в сотни километров в час. Пул сомневался в том, что реальные драконы когда-либо могли перемещаться так же быстро.

Он не удивился тому, что постоянно меняющиеся пейзажи внизу были взяты прямо из легенд. В одном из них они догнали ковер-самолет, и начавший раскачиваться сердитый Али Баба крикнул им: «Смотри, куда летишь!» Правда, до Багдада все-таки было довольно далеко, потому что призрачные шпили, над которыми они теперь кружились, могли принадлежать только Оксфорду.

Аврора подтвердила его предположение, указав вниз:

– Это паб, гостиница, где Льюис и Толкиен имели обыкновение встречаться со своими друзьями. А теперь взгляните на реку, на лодку, которая только что показалась из-под моста, вы видите в ней двух девочек и священника? 

– Да, – крикнул он, преодолевая нежный шепот воздушного потока. – Я даже предполагаю, что одна из них Алиса. 
Аврора повернулась и улыбнулась ему через плечо: она казалась искренне восхищенной.

– Совершенно правильно: это ее точная копия, основанная на фотографиях. Я боялась, что вы ее не узнаете. Так много людей прекратили читать вскоре после вашего времени. 

Пул почувствовал жар удовлетворения.

Полагаю, я прошел еще один тест, сказал он себе самодовольно. Поездка на Драко, вероятно, была первым. Интересно, что будет дальше? Сражение на палашах?

Но проверок больше не было, и ответ на вопрос: «Победа за вами или за мной?» – был в пользу Пула.

– Все шло превосходно, – плакался он, – но она внезапно ударилась в истерику и оттолкнула меня прочь. Я испугался, что каким-то образом травмировал ее. Затем она включила в комнате свет – мы были в темноте – и выпрыгнула из кровати. Я полагаю, что выглядел как дурак...

Он невесело рассмеялся:

– На нее определенно стоило посмотреть.

– Я в этом уверен. Давайте дальше.

– Через несколько минут она расслабилась и сказала такое, чего я никогда не забуду. 

Андерсон терпеливо ждал, когда Пул успокоится.

– Она сказала: «Мне действительно жаль, Фрэнк. Мы могли бы хорошо провести время. Но я не знала, что вы покалечены.» 

Профессор выглядел озадаченным, но только на мгновение. 

– О, я понимаю. Мне также жаль, Фрэнк – возможно, я должен был предупредить вас. За всю мою тридцатилетнюю практику у меня было всего полдюжины подобных случаев – и все по веским  медицинским причинам, которые, конечно, к вам не применимы... 

Обрезание имело большой смысл в примитивные времена – и даже в вашем столетии – как защита от некоторых неприятных и даже смертельных болезней в отсталых странах с плохой гигиеной. Но в других отношениях этому не было абсолютно никаких оправданий – и даже некоторые аргументы против, в чем вы только что убедились!

Я проверил отчеты после того, как обследовал вас в первый раз, и обнаружил, что к середине двадцать первого столетия возникло так много исков о профессиональной небрежности, что Американская Медицинская Ассоциация была вынуждена это запретить. Аргументы современных докторов очень забавны. 

– Я уверен, что это так, – мрачно сказал Пул.

– В некоторых странах это продолжилось еще в течение следующего столетия: потом какой-то неизвестный гений выдумал лозунг – пожалуйста извините за вульгарность: «Бог создал нас такими: обрезание – это богохульство». После этого практически все более или менее закончилось. Но если вы хотите, легко можно сделать трансплантацию, но вы, вероятно, не хотели бы войти в историю медицины таким образом.

– Я не думаю, что это помогло бы. Боюсь, каждый раз я буду  смеяться. 

– Это уже относится к сфере духа – вы это преодолеете. 

К своему удивлению Пул понял, что прогноз Андерсона оправдался. Он даже рассмеялся.

– Что еще, Фрэнк?

– «Общество Творческих Анахронизмов» Авроры. Я надеялся, что оно повысит мои шансы. Однако, мне посчастливилось найти анахронизм, который она не оценила.