Было странно возвратиться в «Отель Граннимед» через столько лет, но самым странным казалось то, что он, несмотря на все происшедшее, совершенно не изменился. Пула все еще приветствовал знакомый образ Боумена, когда он вошел в комнату, названную его именем: и, как он и надеялся, его ожидал сам Боумен-Хэлмен, выглядевший даже менее материальным, чем древняя голограмма.

Прежде, чем они смогли обменяться приветствиями, возникла заминка, которой Пул был бы даже рад – в любое другое время. Комнатный видеофон издал три быстрых повышающихся ноты – те же самые, как и в его последнее посещение, и старый друг появился на экране.

– Френк! – закричал Теодор Кан, – почему вы не сообщили мне о своем прибытии! Когда мы сможем встретиться? Почему нет видео – вы не один? И кто все эти выглядящие так официально типы, которые приземлились вместе с вами?

– Рад видеть вас, Тэд! Да, я извиняюсь, но поверьте, тому есть очень веские причины, я объясню вам позднее. И у меня здесь находится кое-кто – я перезвоню вам сразу же, как только смогу. До свидания!

После того, как Пул несколько запоздало дал сообщение «Не беспокоить», он сказал извиняющимся тоном:

– Прошу прощения, вы, конечно, знаете, кто это был.

– Да, доктор Кан. Он часто пробовал войти со мной в контакт. 

– Но вы ни разу не ответили. Можно узнать, почему?

Хотя и существовали гораздо более важные предметы для беспокойства, Пул не мог сопротивляться желанию задать этот вопрос.

– Наш с вами канал – единственный, который я желал бы держать открытым. К тому же, я часто отсутствовал. Иногда годы.

Что было самое удивительное – этого никак не могло быть. Пул очень хорошо знал, что Хэлмен был замечен во многих местах и много раз. И все же – «отсутствовал годы»? Он мог бы посетить несколько звездных систем – возможно, именно так он узнал о Новой Скорпиона всего лишь на расстоянии в сорок световых лет. Но как бы ни старался, он никогда не мог бы уйти к Узлу; путешествие туда и обратно заняло бы девятьсот лет.

– Как удачно, что вы оказались здесь именно тогда, когда так нужны нам!

Для Хэлмена было очень необычным тянуть с ответом. Возникла пауза, намного более длинная, чем неизбежная трехсекундная задержка, прежде, чем он медленно произнес: 

– А вы уверены, что это было простой удачей?

– Что вы имеете в виду?

– Я не хотел бы об этом говорить, но дважды я существовал в светящейся силовой оболочке – гораздо более совершенной, чем Монолиты и, возможно, даже их создатели. У нас с вами может быть гораздо меньше свободы воли, чем мы воображаем.

Этот была действительно пугающая мысль; Пулу потребовалось некоторое усилие, чтобы отодвинуть ее в сторону и сконцентрироваться на непосредственной проблеме.

– Давайте надеяться, что у нас достаточно свободы воли, чтобы делать то, что необходимо. Возможно это дурацкий вопрос. Монолит знает о нашей встрече? Она не может вызвать подозрения?

– Он не способен к такой эмоции. У него есть многочисленные устройства для защиты от ошибок, в некоторых из которых я разобрался. Но это все.

– Он может подслушать нас сейчас?

– Я так не считаю.

Хотел бы я быть уверенным в том, что он такой наивный и бесхитростный супергений, думал Пул, отпирая портфель и доставая запечатанную коробку, содержащую пластинку. При такой низкой гравитации ее вес был совершенно незначительным; было невозможно поверить, что в ней заключена судьба Человечества.

– Не существует никакого способа убедиться в безопасности связи с вами, так что мы не можем сообщить подробности. Эта пластинка содержит программы, которые, как мы надеемся, предотвратят выполнение Монолитом любых приказов, угрожающих Человечеству. Здесь двадцать наиболее разрушительных вирусов, которые когда-либо были разработанны, для большинства из них нет никакого известного противоядия; в некоторых случаях полагают, что противоядие вообще невозможно. Имеются по пять копий каждого. Мы хотели бы, чтобы вы запустили их, когда – и если – вы решите, что это необходимо. Дэйв, ХЭЛ, ни на кого никогда не возлагалась такая ответственность. Но у нас нет другого выбора.

Казалось, на ответ с Европы опять потребовалось более трех секунд.

– Если мы это сделаем, все функции Монолита могут быть прекращены. Мы не уверены в том, что случится тогда с нами.

– Мы, конечно, это предусмотрели. Но как нам представляется, у вас под контролем должно быть много средств технического обслуживания, некоторые из которых, вероятно, вне нашего понимания. Я также посылаю вам петабайтную пластинку памяти. Десять в пятнадцатой степени байт более чем достаточно, чтобы сохранить все воспоминания и опыт многих жизненных сроков. Это даст вам один запасной выход: я подозреваю, что у вас есть и другие.

– Это так. Мы решим, каким воспользоваться в нужное время.

Пул расслабился, насколько было возможно в этой экстраординарной ситуации. Хэлмен желал сотрудничать: память о его происхождении была все еще достаточно сильна.

– Итак, мы должны доставить эту пластинку к вам физически. Ее содержимое слишком опасно, чтобы рискнуть посылать его по какому-либо радио или оптическому каналу. Я знаю, что вы обладаете контролем над материей в широком диапазоне: ведь это вы однажды взорвали орбитальную бомбу? Могли бы вы транспортировать эту пластинку на Европу? В противном случае мы могли бы послать ее автоматическим курьером в любую указанную вами точку.

– Так было бы лучше: я заберу ее в Цяньвилле. Вот координаты...
 

Пул все еще падал в свое кресло, когда монитор «Комнаты Боумена» разрешил доступ главе делегации, которая сопровождала его от Земли. Был ли полковник Джонс на самом деле полковником – даже если его действительно звали Джонс, – ответ на эти маленькие секреты Пула на самом деле не интересовал; достаточно было, что он являлся превосходным организатором и управлял механизмами «Операции Дамокл» с абсолютной эффективностью.

– Итак, Френк, курьер в пути. Совершит посадку через один час и десять минут. Я полагаю, что Хэлмен сможет взять это оттуда, но я не понимаю, как он может реально забрать – это правильное слово? – эти пластинки.

– Я тоже думал об этом, пока кто-то из Комитета Европы мне не объяснил. Есть известная – хотя не для меня! – теорема, которая утверждает, что любой компьютер может смоделировать любой другой компьютер. Поэтому я уверен, что Хэлмен точно знает, что делает. В противном случае он никогда бы не согласился.

– Надеюсь, вы правы, – ответил полковник. – Но даже если нет, я все равно не знаю другой альтернативы.

Возникла мрачная пауза, пока Пул не попытался, наконец, уменьшить напряженность.

– Кстати, вы уже в курсе местных слухов относительно нашего визита?

– Каких именно?

– О том, что мы – специальная комиссия, посланная сюда, чтобы выявить преступления и коррупцию в этом необузданном пограничном городке. Мэр и шериф, как предполагается,  в страхе сбежали.

– Как я им завидую, – сказал «полковник Джонс». – Иногда какие-то обычные волнения весьма утешают.