«Никогда не объясняй, никогда не извиняйся» – вероятно, это превосходный совет для политических деятелей, голливудских магнатов и воротил бизнеса, но автор должен относиться к своим читателям с большим уважением. Поэтому, хотя у меня и нет никакого намерения за что-нибудь извиняться, все же сложное происхождение квартета «Одиссей» требует небольшого пояснения.

Все началось на Рождество 1948 года – да, 1948-го! – с короткого рассказа из 4000 слов, который я написал для конкурса, проводимого Британской Радиовещательной корпорацией. «Часовой» описывал открытие маленькой пирамиды на Луне, установленной там какой-то инопланетной цивилизацией в ожидании появления человечества как явления планетарного масштаба. Подразумевалось,  что до тех пор мы будем слишком примитивны, чтобы кого-либо заинтересовать.* BBC отклонил мое скромное творение, и рассказ не был опубликован до того времени, пока почти три года спустя не появился в первый и последний раз (весной 1951 года) в выпуске «10 фантастических историй», который, как с кривой усмешкой комментирует непревзойденная «Энциклопедия научной фантастики», «прежде всего запомнился своей плохой арифметикой (на самом деле было 13 историй)».
 

Больше десяти лет судьба «Часового» оставалась неопределенной, пока Стэнли Кубрик не связался со мной весной 1964 года и не спросил, нет ли у меня каких-либо идей для задуманного им (но еще несуществующего) «хорошего научно-фантастического фильма». Во время наших многочисленных бесед, носящих характер «мозгового штурма», как сказано в «Затерянных Мирах 2001 года» (Сидвик и Джексон, 1972), мы решили, что терпеливый наблюдатель на Луне мог бы обеспечить хорошую отправную точку для нашей истории. В конечном счете это стало чем-то намного большим, точно так  же, как где-то в процессе работы пирамида превратиласть в знаменитый теперь черный монолит.

Рассматривая серию «Одиссей» в перспективе, нужно помнить, что, когда мы со Стэнли начали планировать то, что между собой мы называли «Как была завоевана Солнечная система», с начала космической эры прошло всего семь лет, и ни один человек не путешествовал дальше сотни километров от нашей планеты. Хотя президент Кеннеди и объявил, что Соединенные Штаты намереваются высадиться на Луне «в этом десятилетии», для большинства людей все это казалось далекой мечтой. В самом начале съемок, начатых западнее Лондона* морозным 29 декабря 1965 года, мы даже не знали, на что похожа лунная поверхность при ближайшем рассмотрении. Все еще были опасения, что первым словом, произнесенным вышедшим астронавтом, будет «Помогите!», так как он погрузится в толстый слой талькоподобной лунной пыли. В целом, наши предположения оказались довольно близки к истине: единственная неточность – это то, что лунные пейзажи оказались более зубчатыми, чем реальные приглаженные пылью за эоны лет метеоритной бомбардировки. Показательно, что фильм «2001» был сделан в до-«Аполлонную» эру.
 

Сегодня, конечно, кажется смехотворным, что мы могли вообразить себе гигантские космические станции, своего рода орбитальные «Хилтоны», и экспедиции к Юпитеру реально существующими уже в 2001 году. Но сейчас трудно себе представить, что тогда, в шестидесятых, существовали серьезные планы создания постоянных лунных баз и экспедиций на Марс уже в 1990 году! Действительно, в студии CBS, сразу после запуска «Аполлона-11», я был свидетелем того, как вице-президент Соединенных Штатов во всеуслышание объявил: «Теперь мы полетим на Марс!» 

Но все повернулось так, что ему сильно повезло, что он не оказался в тюрьме. Этот скандал плюс Вьетнам и Уотергейт был одной из причин, почему эти оптимистические сценарии никогда не  осуществились.

Когда кинофильм и книга «Космическая одиссея 2001 года» увидели свет в 1968 году, возможность продолжения даже не приходила мне в голову. Но в 1979 году состоялась реальная миссия к Юпитеру, и мы получили наши первые крупные планы гигантской планеты и удивительного семейства ее лун.

Космические зонды «Вояджер»,** конечно, были беспилотными, но изображения, которые они послали на Землю, сделали реальными – и совершенно неожиданными – миры, которые до того момента были просто светлыми точками даже в наиболее мощных телескопах. Непрерывно извергающиеся серные вулканы Ио, изрытая многочисленными ударами поверхность Каллисто, таинственные очертания ландшафтов Ганимеда – это выглядело так, словно мы обнаружили целую новую Солнечную Систему. Искушение исследовать ее было непреодолимо; последовала «2010: Одиссея-2», которая к тому же дала мне возможность выяснить, что произошло с Дэвидом Боуменом после того, как он пробудился в том загадочном гостиничном номере.
 

В 1981 году, когда я начал писать новую книгу, холодная война  все еще была в разгаре, и я ощущал, что пилю сук, на котором сижу, так как рисковал подвергнуться критике, показывая совместную русско-американскую экспедицию. Я также подчеркнул мою надежду на будущее сотрудничество, посвящая роман Нобелевскому лауреату Андрею Сахарову (который тогда все еще находился в изгнании) и космонавту Алексею Леонову, который, когда я сказал ему в «Звездном городке», что корабль будет назван его именем, воскликнул с характерным для него энтузиазмом: «Тогда это будет хороший корабль!» 

Мне все еще кажется невероятным, что Питер Хайамс в своем превосходном фильме 1983 года сумел использовать подлинные крупные планы лун Юпитера, полученные в миссиях «Вояджеров» (некоторые из них после компьютерной обработки  в Лаборатории реактивного движения, источнике оригиналов). Однако, намного лучшие изображения ожидались от амбициозной миссии «Галилео», в ходе которой в течение многих месяцев должен был осуществляться детальный обзор основных спутников. Наше знание об этой новой территории, предварительно полученное только при кратком пролете, чрезвычайно расширилось бы, и у меня не было бы никаких оправданий за не написанную «Одиссею-3».

Увы, путь к Юпитеру оказался трагическим. Запуск «Галилео» с космического челнока был запланирован на 1986 год, но этому помешала катастрофа «Челленджера», и скоро стало ясно –  в точности, как произошло с «Дискавери» в книжной версии 2001 года, что мы не получим никакой новой информации об Ио и Европе, Ганимеде и Каллисто по крайней мере еще в течение десяти лет.

Я решил не ждать, тем более что возвращение кометы Галлея во внутреннюю Солнечную систему в 1985 году дало мне тему, которой я не мог сопротивляться. Следующее ее появление в 2061 году было бы хорошим выбором времени действия для третьей «Одиссеи». Поскольку я не был уверен в сроках окончания работы, то задал вопрос моему издателю относительно довольно скромного аванса. Об этом с большой печалью я написал в посвящении к «2061: Одиссея-3»:

«Памяти Джуди-Линн Дель Рей, замечательного редактора, которая купила эту книгу за один доллар, но так никогда и не узнала, получила ли она эти деньги обратно».

Очевидно, не существует никакого способа сделать строго последовательной серию из четырех научно-фантастических романов, написанных за более чем тридцатлетний период захватывающих дух достижений в технологии (особенно в исследовании космоса) и политике. Поэтому во вступительном слове к «2061» я написал: «Точно также, как «2010» не была прямым продолжением «2001», так и эта книга – не линейное продолжение «2010». Все они должны рассматриваться как вариации одной и той же темы, использующие одни и те же персонажи и ситуации, но не обязательно происходящие в той же самой вселенной». Если вам нужна хорошая аналогия из другой области, прислушайтесь к тому, что сделали из одной и той же горстки примечаний Паганини Рахманинов и Эндрю Ллойд Веббер.

Так и в этой «Последней одиссее» были отвергнуты многие из элементов ее предшественников, но зато получили развитие другие – я надеюсь, более важные – и намного более подробно. И если кто-либо из читателей более ранних книг почувствует дезориентацию от таких превращений, я надеюсь, что смогу отговорить их от посылки мне сердитых писем с обвинениями,  адаптировав самое полюбившееся замечание одного из американских Президентов: «Это же фантастика, глупцы!» 

И такова вся моя собственная фантастика, если вы еще этого не заметили. Хотя я получил большое удовольствие от сотрудничества с Джентри Ли*, Майклом МакДоннелом и, наконец, с Майклом МакКеем и не стал бы колебаться вновь обратиться к лучшим из пишущих на заказ, если бы у меня возникли проекты, которые оказались бы для меня слишком большими, но с этой конкретной «Одиссеей» я должен был справиться сам.
 

Итак, каждое слово здесь мое: ну, или почти каждое слово. Должен признать, что я нашел профессора Тиругнанасампантаморти (Глава 35) в телефонном справочнике Коломбо; я надеюсь, настоящий владелец этого имени не будет возражать против его использования. Есть также несколько заимствований из большого оксфордского словаря английского языка. И что же вы думаете – к моему крайнему удивлению я обнуружил, что в нем используется не менее 66 выдержек из моих собственных книг, чтобы проиллюстрировать значение и использование слов!

Дорогой «Оксфорд», если вы найдете какие-нибудь полезные примеры на этих страницах, пожалуйста, снова будьте моим гостем.

Я приношу извинения за ряд скромных покашливаний (около десяти по последним подсчетам) в этом Послесловии; но вопросы, к которым они привлекли внимание, казались мне крайне уместными, чтобы их опустить.

Наконец, я хотел бы заверить моих многочисленных буддистских, христианских, индуистских, еврейских и мусульманских друзей в своей искренней радости оттого, что религия, которую волей Случая вы исповедуете, внесла мир в ваши души (а часто, как теперь неохотно признает Западная медицинская наука, и в ваше физическое благополучие).

Возможно, лучше быть не-нормальным и счастливым, чем нормальным и несчастным. Но, конечно, лучше всего быть нормальным и счастливым.

Смогут ли наши потомки достичь этой цели – самый большой вызов, который бросает нам будущее. Но на самом деле хорошо бы узнать, есть ли у нас вообще какое-то будущее.