После ухода Вир Норина из института из толпы спорящих вышел малорослый человек с кожей настолько желтой, что походил на больного. Нар-Янг уже заработал себе двойное имя, будучи известным астрофизиком. Он поспешил в кабинет на четвертом этаже института, заперся и, ободряя себя курительным дымом, принялся за вычисления. Лицо его то кривилось в саркастической усмешке, то расплывалось в злостной радости. Наконец он схватил записи и поехал в приемную Высшего Совета, где находился переговорный пункт для вызова наиболее ответственных сановников по не терпящим отлагательства делам государственного значения.

На видеоэкране появился надменный змееносец.

Окрыленный открытием, Нар-Янг потребовал соединить его с владыкой. Тайна, которую он раскрыл, настолько важна и велика, что он может доверить ее лишь самому Чойо Чагасу.

Змееносец из глубины экрана долго всматривался в астрофизика, обдумывая что-то, и, наконец, его злое и хитрое лицо выразило подобие улыбки.

– Хорошо! Придется подождать, сам понимаешь.

– Конечно, понимаю, – залебезил ученый. – Готов ждать сколько нужно.

– Жди!

Экран погас, и Нар-Янг, опустившись в удобное кресло, предался честолюбивым мечтам...

Его вытолкнули из машины перед глухими воротами темного серого дома, обнесенного чугунной стеной. Сердце Нар-Янга затрепетало в смешанном чувстве страха и облегчения. Жители столицы боялись этого дома – резиденции Ген-Ши, первого и самого грозного помощника Чойо Чагаса. Астрофизика погнали рысью вниз, в полуподвальный этаж. В ярко освещенной комнате ошеломленный Нар-Янг зажмурил глаза. Одно мгновение потребовалось охранникам, чтобы срезать с его одежды застежки, снять пояс, распороть снизу доверху рубашку. Подтянутый, суховатый ученый превратился в жалкого оборванца. Жестокий пинок в спину протолкнул его на несколько шагов вперед, и он остановился, дрожа от страха и ярости, у большого стола, за которым сидел Ген-Ши. Второй на планете владыка улыбался приветливо, и Нар-Янг почувствовал сломленную было уверенность.

– Мои люди перестарались, – сказал Ген-Ши. – Я вижу, вам неточно передали приказ, – обратился он к «лиловым», – привезти не преступника, а важного свидетеля.

Ген-Ши помолчал, разглядывая желтоватого астрофизика, и тихо сказал:

– Ну, выкладывай сообщение! Надеюсь, ты решился потревожить великого и мудрого по действительно важной причине, иначе – сам понимаешь.– От улыбки Ген-Ши ободрившийся было Нар-Янг зябко поджал пальцы на ногах.

– Сообщение важное настолько, что я изложу его лишь самому великому,– твердо сказал он.

– Великий занят и повелел два дня его не тревожить. Вместо него – я. Говори, да побыстрее.

– Я хотел бы видеть владыку. Он разгневается, если я скажу кому-нибудь другому, – опустил глаза ученый.

– Я – не кто-нибудь, – угрюмо сказал Ген-Ши, – и не советую упорствовать.

Нар-Янг молчал, стараясь преодолеть страх. Они не посмеют ничего ему сделать, пока он владеет тайной, иначе она погибнет вместе с ним. Ген-Ши поднял вопрошающие глаза, астрофизик молча помотал головой, боясь выдать словами свой испуг. Ген-Ши также молча закурил длинную трубку и повел ее дымящимся концом в угол комнаты. С оголтелой быстротой, принятой в этом жутком месте, к Нар-Янгу подскочили «лиловые», содрали с него брюки. Двое других охранников сняли чехол с предмета, стоявшего в углу комнаты. Первый помощник владыки лениво встал и приблизился к грубому деревянному изваянию умаага, прежде разводившегося на планете Ян-Ях в качестве верхового и упряжного животного и ныне почти вымершего. Морда умаага была оскалена в зверской усмешке, а спина обтесана острым углом. Зачем – это ученый понял с вопросом старшего «лилового»:

– Простое сидение, владыка, или?..

– Или, – отвечал Ген-Ши. – Он упрямый, а сидение требует времени. Я спешу.

«Лиловый» кивнул, вставил рукоятку в лоб деревянной скотины и завертел ее. Клиновидная спина, точно пасть, стала медленно раскрываться,

– Что ж, надевайте ему стремена,– спокойно сказал Ген-Ши, выпуская клубы дыма.

И Нар-Янг, проклиная себя за низость доноса, дрожа и захлебываясь, рассказал, как сегодня утром земной гость проговорился на заседании физико-технического института, не догадавшись о выводах, какие ученые Ян-Ях сделают из обрисованной им картины вселенной.

– И ты один нашелся умный?

– Не знаю... – Астрофизик замялся.

– Можешь называть меня великим,– снисходительно сказал Ген-Ши.

– Не знаю, великий. Я сразу же пошел чертить и вычислять.

– И что же?

– Звездолет пришел из невообразимой дали космоса. Не меньше тысячи лет потребуется, чтобы сообщение отсюда достигло Земли, две тысячи лет – на обмен сигналами.

– Это значит?! – полувопросительно воскликнул Ген-Ши.

– Это значит, что никакого второго звездолета не будет... Я ведь присутствовал в качестве советника на переговорах с землянами. И еще, – заторопился Нар-Янг, – показанное нам заседание земного совета, разрешавшее уничтожить Ян-Ях, – обман, запугивание. Никого стирать с лица планеты они не будут! У них нет на это полномочий!

– Ну, такие дела возможны и без полномочий, особенно если далеко от своих владык, – подумал вслух Ген-Ши и вдруг грозно ткнул пальцем в ученого. – Никто об этом не знает? Ты никому не брякнул в своем усердии?

– Нет, нет! Клянусь Змеем, клянусь Белыми Звездами!

– И это все, что ты можешь сообщить?

– Все.

Опытное ухо Ген-Ши уловило заминку в ответе. Он поиграл своими изломанными, как у большинства жителей Ян-Ях, бровями, пронизывая астрофизика взглядом.

– Жаль, но все же придется прокатить тебя на умааге. Эй, взять его!

– Не надо! – отчаянно завопил Нар-Янг. – Я скажу все, о чем догадался. Только... вы помилуете и отпустите меня, великий?

– Ну? – рявкнул Ген-Ши, сокрушая последние остатки воли ученого.

– Я слышал разговор двух наших физиков, случайно, клянусь Змеем! Будто они разрешили загадку защитного поля землян. Его нельзя преодолевать мгновенными ударами, вроде пуль или взрыва. Чем сильнее удар, тем больше сила отражения. Но если рассечь его медленным напором поляризованного каскадного луча, то оно поддастся. И... один сказал, что хотел бы попробовать свой квантовый генератор, недавно изготовленный им в рабочей модели.

– Имена?

– Ду Бан Ла и Ниу Ке.

– Теперь все?

– Полностью все, великий. Более я ничего не знаю. Клянусь.

– Можешь идти. Дайте ему иглу и плащ, отвезите куда надо.

«Лиловые» подошли к подтягивающему брюки Нар-Янгу.

– Еще двоих за этими физиками!

Старший из «лиловых», низко кланяясь, исчез за дверью. Другие охранники подвели ученого к выходу. Едва он ступил за порог, как офицер в черном, молча стоявший в стороне, выстрелил ему в затылок длинной иглой из воздушного пистолета. Игла беззвучно вонзилась между основанием черепа и первым позвонком, оборвав жизнь Нар-Янга, так и не успевшего научиться простой истине, что никакие условия, мольбы и договоры с бандитами невозможны. Остатки старой веры в слово «честь» или «жалость» погубили множество людей, пытавшихся выслужиться перед политическими убийцами или поверивших в законные права шайки угнетателей. «Лиловые», не дав трупу упасть, унесли его. Ген-Ши снова зажал трубку, движением пальца удалил черного офицера и перешел в соседнее помещение, с пультами и экранами переговорных аппаратов. Повернув голубую клемму, он вызвал Кандо Лелуфа, третьего члена Совета Четырех, ведавшего учетом хозяйства планеты. Это был полный маленький человек в пышной, парадной одежде, напоминавший Зет-Уга, но с большой челюстью и женским маленьким ртом.

– Кандо, тебе придется отменить свой прием, – без долгих предисловий объявил Ген-Ши. – Немедленно приезжай ко мне, отсюда будем командовать некоей операцией. Подвертывается редкий случай совершить задуманное...

Не прошло и получаса, как оба члена Совета Четырех, дымя трубками, обсуждали коварный план.

Чойо Чагас время от времени удалялся в секретные покои своего дворца (даже Ген-Ши не знал, что находится в подземельях под башней). Так было и на этот раз – владыка отсутствовал уже сутки, и это означало, что в распоряжении заговорщиков есть еще не менее суток полной власти Ген-Ши по всей планете.

План был прост. Арестовать Фай Родис и Вир Норина, пытками заставить их сказать все, что нужно, по телевидению и как можно быстрее убить. Земляне не будут воевать со всей планетой. Но можно будет вызвать звездолет на активные действия, если мучениями заставить владычицу землян потребовать удара по Садам Цоам и уничтожения Чойо Чагаса как виновника. Могущество звездолета велико. От Садов Цоам останется яма, в которой исчезнут ближайшие помощники и охрана владыки, не говоря уже о нем самом. Тогда Ген-Ши и Ка-Луф становятся без излишних потрясений и риска первыми лицами в государстве, а Зет-Уг – там видно будет. Всех свидетелей убрать, в том числе и дурака Таэля, не умеющего толком шпионить.

– На будущее надо позаботиться о глубоких подземных укрытиях. Ведь звездолеты с Земли, раз познав дорогу, обязательно будут являться сюда. Прикажу, чтобы всех, кого хватают в столице, не отправляли во Дворец Нежной Смерти или дальние места, а создали из них армию подземных рабочих, – изрек Ген-Ши.

– Мудрейшая мысль! – льстиво воскликнул Ка-Луф.

Сейчас главное заключалось в спасении собравшихся. Враги были близко. Подозвав Таэля, Родис передала ему свои опасения. Тормансианин, не обладавший ни врожденными способностями, ни специальной тренировкой, сначала усомнился – не шутит ли «владычица». Но земляне не терпели несерьезности в моменты работы. Инженер внимательно взглянул на Родис, и холодок пробежал по его спине. Ласковая, почти нежная осторожность земной женщины заменилась грозной решительностью.

Родис посоветовала расходиться по двум главным и дальним ходам. Она предварительно просмотрела их психически – нет ли западни? Никто не должен попасть в лапы «лиловых». Страшные пытки быстро сминают волю и разум жертвы. Нить расследования пойдет разматываться, уничтожая людей направо и налево. Когда еще удастся ее прервать?

Сама Родис поспешила наверх в сопровождении Таэля, концентрируя всю волю на призывы Вир Норина. Минуты шли, а Родис не уловила отзыва.

– Попытаюсь связаться с владыкой, – сказала Родис у подножия лестницы, ведшей в ее спальню.

– Вы подразумеваете Чойо Чагаса? – спросил, задыхаясь от быстрой ходьбы, Таэль.

– Да. С другими нельзя иметь дела – помните это. Они не только безответственны, они враждебны Чагасу.

– Великая Змея и Змея-Молния! Ведь Чойо Чагаса нет, и теперь я понимаю...

– Как нет?

– Он удалился на двое суток в секретную резиденцию (у Родис мелькнуло воспоминание о тайном хранилище вывезенных с Земли вещей) и передал управление, как обычно, Ген-Ши,– закончил инженер.

– Не знала, теперь ясность пришла. Они хотят заставить нас, землян, в отсутствие Чойо Чагаса, пытками заставить что-то сделать для них, а то и просто убить, чтобы наши на корабле покарали Чагаса, это несомненно. Таэль, милый, спасайте Вир Норина. Берите СДФ из святилища, отведите подальше и связывайтесь с астронавигатором. Он у себя, я сумею разбудить его, а вы условьтесь, куда ему спрятаться. Скорее, Таэль, нельзя опоздать. В первую очередь они попытаются захватить меня. Скорее! Я тоже буду вызывать его из своей комнаты.

– А вы, Родис? Как же? Если им удастся?..

– Мой план прост. Я буду обороняться защитным полем СДФ, пока не поговорю со звездолетом. Дайте координаты места в заброшенном саду, где сажали дисколет при ранении Чеди.

Инженер принялся чертить и писать дрожащими пальцами, а Родис продолжала:

– На подготовку дискоида потребуется часа полтора. Еще около двадцати минут, пока прилетит Гриф Рифт. Батарей девятиножки хватит на пять часов, даже при непрерывном обстреле. Запас времени у меня огромный. Когда уведете Вир Норина, возвращайтесь с девятиножкой и ждите меня около выхода четвертой галереи. Я поставлю мой СДФ на самоуничтожение при разрядке и уйду вниз, пока они будут беситься вокруг. Не бойтесь, я ориентирую взрыв вверх, чтобы не повредить здание и не обнаружить хода в подземелье. Оно нам еще пригодится.

– Позвольте мне подняться с вами. Всего две минуты. Я должен убедиться в вашей безопасности. Они могут пролезть в комнату.

– Не смогут. Я загородила вход, как всегда, когда спускаюсь в подземелье. Поднимитесь – вдруг мне все почудилось.

Но Родис знала невозможность этого «почудилось». Очень осторожно они сдвинули блок стены в темной спальне Родис. Приложив палец к губам, она подкралась к двери во вторую комнату, услышала сильное гудение девятиножки и выглянула за порог. У настежь распахнутой из коридора двери сгрудилось множество людей в черных халатах, капюшонах и перчатках «ночных карателей». Широкий проход между помещениями верхнего этажа был заполнен людьми, маячившими в размытых контурах защитного поля.

Задние суетились, таща нечто тяжелое, а передние стояли неподвижной шеренгой, не пробуя ни стрелять, ни бросаться в атаку. Они знали защитное поле земных СДФ.

Фай Родис незамеченной отступила в спальню.

– Здесь предчувствие не обмануло. Спешите, Таэль!

– Девятиножка справится без вас – пусть ломятся. Я давно опасался чего-нибудь подобного и не переставал удивляться вашей игре с Чойо Чагасом.

– Это не он.

– Тем хуже. Чем ничтожнее власть имущие, тем они опаснее. Уходите, внизу наверняка уже разошлись. Я прилечу, не теряя секунды... Светлое небо, неужели вы, наконец, будете на корабле, а не в аду Торманса?!

– Здесь множество людей, ничем не хуже нас, обреченных от рождения до смерти оставаться здесь... Невыносимая мысль. Я очень тревожусь за Вир Норина. На него тоже должны напасть. Подождите, наконец!

– Да! Вот он, Вир. Сидит у деревьев посадочной площадки. Теперь что мешает вам уйти?

– Ничего. Иду. 

Оглушительный визг заставил ее на мгновение замереть. Из мрака защитного поля, точно морда чудовища, раскаленным клином высунулся неведомый механизм. Распоров защитную стену, он свистящим лучом ударил в дверь спальни, отбросив Фай Родис к окну, близ которого стояла девятиножка.

Вне себя Гриф Рифт вцепился в край пульта, приблизив к экрану исказившееся страхом лицо.

– Родис! Родис!.. – старался он перекричать свист и визг луча, за которым в комнату влезало какое-то сооружение, продвигаемое черными фигурами карателей Ген-Ши. – Любимая, скажите, что делать?

Фай Родис встала на колени перед СДФ, приблизив голову ко второму звукоприемнику.

– Поздно, Гриф... Я погибла. Гриф, я убеждаю вас, умоляю, приказываю: не мстите за меня. Не совершайте насилия. В этом заключена цель тех, кто пришел убить. Вместо светлой мечты о Земле – посеять ненависть и ужас к нам в народе Торманса! Так не губите наших жертв и усилий, изображая наказующего и мстительного бога – самое худшее создание человеческой мысли. Улетайте! Домой! Слышите, Рифт? Кораблю – взлет!

Родис не успела утешить себя памятью милой Земли. Она помнила о лихих хирургах Торманса, любителях оживления, и знала, что ей нельзя умереть обычным путем. Она повернула рукоятки СДФ на взрыв, могучим усилием воли остановила свое сердце и рухнула на девятиножку, сжимая в руке последнюю катушку.

Ворвавшиеся с торжествующим ревом каратели остановились перед телом непобедимой владычицы землян.

У командира ЗПЛ впервые за долгую жизнь вырвался вопль гнева и боли, возмущения нестерпимой судьбой. Зеленый огонек Фай Родис на пульте погас. Зато там, где стоял СДФ, в черное небо взвился столб ослепительного голубого огня, вознесший пепел сожженного тела Фай Родис в верхние слои атмосферы, где экваториальный воздушный поток понес его, опоясывая планету.

Вир Норин за минуту до катастрофы переключился на звездолет и видел все в боковом створе его экрана, так же как и Таэль через СДФ Вир Норина и девятиножку Эвизы, взятую из святилища. Инженер повалился на каменный пол здания, где он ждал Родис. Звон СДФ заставил его вскочить на ноги. Астронавигатор требовал, чтобы ему немедленно добыли черный балахон с капюшоном.

– Что вы будете делать, Вир? Родис, единственной во вселенной Фай Родис, больше нет...

– Но есть погубивший ее аппарат. Я не сомневаюсь, что он один.

– Почему?

– Потому что не убили одновременно нас обоих. Не стойте, Таэль, будьте землянином. Действуйте. Я иду к вам.

Когда Вир Норин прибежал в лабораторию имени Зет-Уга, Таэль уже добыл импровизированный костюм ночного карателя. Астронавигатор, отклонив протесты, спустился в подземелье. Миновав с неослабевающей душевной болью галерею, ведшую в пятый храм, уверенно вышел на площадь к памятнику Всемогущему Времени. У главных ворот храма «лиловые» разгоняли толпу разбуженных взрывом обывателей.

Беготня черных карателей облегчила задачу. Никем не замеченный, он добрался до пятого храма и, хорошо зная его устройство, поднялся по лестнице в верхний коридор, где по-прежнему толпилось не менее полусотни черных.

– Чего ждем?.. Сам придет... А другого изловили?.. Прикончили? Эх, теряем время!.. Разве не видишь – этот, которого аппарат, убил себя... Догадались выключить ток...

Около наполовину вдвинутого в комнату Родис аппарата лежал обезглавленный труп. Очевидно, изобретатель, не желая более служить владыкам, сунул голову под рассекающий луч.

– Эй, ты, там! Чего суешься? Иди сюда! – окликнул Вир Норина распоряжавшийся здесь человек с нашитой на балахоне серебряной змеей.

Землянин бестрепетно подошел, вонзая свой взгляд в темноту прорезей балахона.

– Да, правильно я приказал тебе стоять тут. Никого не подпускай к машине, отвечаешь медленной смертью в кислотной бочке!

Астронавигатор поклонился, встал около машины, сутулясь, чтобы скрыть свой рост. Улучив минуту, он рассовал в разных местах аппарата четыре соединенных проводами кубика, постоял немного и вышел тем же путем, как пробрался сюда.

К удивлению и страху карателей, тщательно охраняемый аппарат вдруг стал сам по себе накаляться, вызвав пожар, который едва потушили. Остался безобразный корявый слиток металла, похожий на скульптуры прошедших времен. Ген-Ши неистовствовал, приказав попросту взорвать дом, где жил Вир Норин. Заминированное по всем правилам инженерного искусства, здание обрушилось, приведя в панику весь квартал. Оно погребло бы под своими развалинами не только Вир Норина, но и не менее трехсот жильцов, если бы они не были заблаговременно удалены посланцами Таэля. Инженер знал своих владык и их чудовищное пренебрежение к человеческой жизни...

Взрыв здания замел следы Вир Норина в городе Средоточия Мудрости. Теперь дело было за надежным убежищем для астронавигатора.

А пока Вир Норин, расхаживая перед СДФ, объяснял своим восьми спутникам причины, по которым он остается на Тормансе. Если раньше у него были колебания, неуверенность в правоте поступка, то сейчас нет и следа сомнений.

Фай Родис погибла, не успев укрепить светлого дела. Он останется для помощи тормансианам, отдавая себе отчет и в своей неэквивалентности с Родис, и в смертельной опасности, и в великой утрате прекрасной Земли.

Земляне поняли: разлука не будет безысходной для их астронавигатора, а гибель во имя гигантской цели никогда не пугала жителей Земли.

– Выполняйте завет Родис, милые друзья, – настойчиво требовал Вир Норин, – помните ее последние слова. Только мы с вами слышали их, Рифт!

– Какие? Что же вы молчите?! – воскликнула Чеди.

– Вы узнаете разговор из записи. У меня не хватит силы повторить его. Но последние два слова начальника экспедиции вы должны знать немедленно – «Кораблю – взлет!» – сказал Вир Норин.

Гриф Рифт побелел. Казалось, командир упадет, и «Темное Пламя» останется без инженера аннигиляции. Эвиза бросилась было к Рифту, но он отстранил ее и выпрямился.

– Есть что-нибудь нужное вам и Таэлю, Вир Норин? – спросил он мертвым, без интонации голосом.

– Да! Пошлите нам последний дискоид. Отдайте все фильмы о Земле, все запасные батареи СДФ. И... – астронавигатор запнулся, – немного земной еды и воды. Чтобы тормансианские друзья время от времени пробовали вкус нашего мира. Это будет помогать им. Как можно больше лекарств, не требующих специальных познаний. Все!

– Будем готовить, – отвечал Гриф Рифт, – давайте посадочное место.

Командир коснулся пульта, и пилотский сфероид звездолета опоясался огнями – сигнал подготовки к отлету. Сердце Вир Норина заболело от тоски. Он молча поклонился соотечественникам и выключил СДФ.

Звездолет «Темное Пламя» прервал всякое общение с Тормансом, будто находился на ядовитой для земной жизни планете. Убрали выходные галереи и балконы. Гладкий корпус корабля недвижно высился в горячем воздухе дня и мраке ночи, как мавзолей погибшим землянам. Внутри у экранов бессменно сидела Олла Дез. Ее изощренные руки и слух ожидали сигналов Вир Норина или Таэля, но оба молчали. Даже совсем не знакомый с Тормансом человек мог уловить в планетных передачах нотки смятения и беспокойства, хотя не было сказано ни слова о гибели Родис и мнимой смерти Вир Норина. Зачем-то выступил Зет-Уг с короткой речью о дружбе между землянами и обитателями Ян-Ях. Ни Ген-Ши, ни Ка-Луф не появлялись в передачах.

Прошли сутки. Неожиданно прекратились все передачи по общим каналам планеты. Чойо Чагас вызывал «Темное Пламя» по секретной сети, обещая разъяснить случившееся, и заверял, что приняты меры к расследованию и наказанию виновных. История со спасательными самолетами в Кин-Нан-Те повторялась. На этот раз земляне узнали от Вир Норина о невиновности владыки, но говорить с ним было не о чем. Просить позаботиться об астронавигаторе означало передать его в руки людей, у которых не было ни чести, ни слова, ни добрых намерений. Договариваться о возвращении экспедиции в большем числе людей, медицинского и технического оборудования, фильмов, произведений искусства? Это противоречило всей политике олигархического общества. Да и о каких договорах могла идти речь, если на планете не было законов, никто не считался с общественным мнением.

Владыка приказал вызывать звездолет до вечера, а затем перейти к угрозам. Настала ночь, и по-прежнему над кустарниками побережья высился безмолвный купол огромного корабля. И все же еще раз звездолетчикам удалось увидеть свое «Темное Пламя» со стороны.

После прекращения связи с Вир Норином по галактическим часам «Темного Пламени» прошло восемь стотысячных секунды, примерно соответствовавшим четырнадцати земным часам. Олла Дез отказывалась покинуть пост, хотя ей предлагали смену все остальные члены экипажа. Они окончили подготовку к посылке дискоида.

Гриф Рифт, гоня неотвязные мысли о Родис, раздумывал над списками погруженных в дисколет вещей, стараясь не упустить решающе важного, как будто астронавигатора покидали на необитаемой планете. Отсутствие связи начинало тревожить командира. Думать о каких-либо новых жертвах среди землян или тормансианских друзей было невыносимо. А столица упорно молчала, и неизвестность происходящего томительно растягивала время, даже для терпеливых землян.

Рифт подумывал, не ответить ли Чойо Чагасу и осторожно выспросить о судьбе Таэля, когда, наконец, зазвенел вызов и на экране появился Вир Норин. Сыщики «лиловых» все же добрались до подземелья Храма Времени, найдя его пустым и обработанным уничтожающим запахи составом. Архитекторы отыскали обширное убежище на окраине столицы, недалеко от высохшего озера. Туда, на древнее поле битвы, и надо сажать беспилотный дискоид.

Астронавигатор дал координаты и посторонился. Инженер Таэль в низком поклоне приветствовал земных друзей и поднес к приемнику СДФ два стереоснимка. Без пояснений Вир Норина звездолетчики не узнали бы, кто эти сановники, сидевшие мертвыми в роскошных черных креслах с искаженными от ужаса и боли лицами. Страшные неиэвлекаемые ножи Ян-Ях торчали из скрюченных тел. Ген-Ши и Ка-Луф понесли заслуженную кару, не дождавшись суда и следствия Чойо Чагаса, на котором они сумели бы вывернуться. Сотни рабски послушных людей запутали бы владыку нагромождением лжи. Но вмешались другие судьи – Серые Ангелы, возобновившие свою деятельность с неслыханным могуществом.

– Наказаны смертельно еще двадцать главных виновников нападения,– с гневным торжеством сообщил инженер. – Мы многому научились от Родис и от всех вас, но способы борьбы придется разрабатывать нам самим. Прекрасные картины Земли и могучий ум Вир Норина будут нашей опорой на долгом пути. Нет слов благодарности вам, братья. Вот этот памятник навсегда останется с нами, – и тормансианин показал снимок «Темного Пламени», сделанный телеобъективом с ближних к звездолету высот.

Олла Дез немедленно пересняла его.

– Дискоид опустился в ста метрах от нас! – воскликнул астронавигатор и чуть слышно добавил: – Теперь все...

Они выстроились перед девятиножкой. Восемь землян тоже стали прощальной шеренгой. Чеди, не выдержав молчания, крикнула:
– Мы прилетим, Вир, обязательно прилетим!

– Когда окончится Час Быка! И мы постараемся, чтобы это свершилось скорее, – ответил астронавигатор. – Но если демоны ночи задержат рассвет и Земля не получит от нас известия, пусть следующий ЗПЛ придет через сто земных лет.

Вир Норин протянул правую руку к браслету. Экран ТВФ корабля стал черным и немым. Одновременно на пульте потух зеленый огонек астронавигатора. Единственный глазок – не человека Земли, а тормансианина Таэля – остался гореть как символ восстановленного братства двух планет.