Часть VII
41. Решение командования
На борту самолета № 1, военно-воздушные силы, решение
было единодушным: двадцать жизней не могут перевесить три миллиарда. Оставалось
определиться только в одном: необходим ли второй референдум?
Результатом первого референдума стало «Да» подавляющим
большинством голосов. Восемьдесят пять процентов человеческой расы предпочли
попытать счастья с обломками Кали и отвергли рискованное падение целого
астероида. Но, когда принималось это решение, предполагалось, что до взрыва
бомбы «Голиаф» отойдет в безопасное место.
— Хорошо бы сохранить это в тайне, особенно после всего,
что сделали капитан Сингх и его команда. Но это, разумеется, невозможно.
Мы должны провести референдум.
— Боюсь, что юриспруденция права, — сказал Пауэр, председательствующий
на этом заседании. — Это неизбежно по практическим и моральным соображениям.
Если мы не меняем курс бомбы, а нацеливаем ее на астероид, соблюсти секретность
невозможно. И даже если бы мы спасли планету, наши имена навсегда вошли
бы в историю наравне с именем Понтия Пилата.
Далеко не всем членам Всемирного Совета это имя что-нибудь
говорило, но все согласно закивали головами. Велико же было их облегчение,
когда через несколько часов они узнали, что необходимость во втором референдуме
отпала сама собой.
— Возможно, вы подумаете, — начал сэр Колин Дрейкер, —
что мне, вступившему во второе столетие, это проще. Но вы ошибетесь. У
меня точно так же много планов на будущее, как и у всех остальных.
— Мы с капитаном Сингхом все подробно обсудили и пришли
к полному согласию. Принять решение в каком-то смысле нетрудно. В любом
случае нам конец. Но от нас зависит, как планета будет вспоминать нас.
— Как вы все знаете, эта гигатонная бомба направляется
к Кали. Решение взорвать ее было принято недели назад. Нам просто не повезло,
что мы все еще будем здесь, когда она сработает.
— Кто-то на Земле должен будет взять на себя ответственность
за это. Полагаю, что как раз сейчас проходит заседание Всемирного Совета,
и в любой момент мы можем получить сообщение со словами: «Простите, ребята,
но это прощальное письмо». Я только надеюсь, что они не добавят: «Это причиняет
больше боли нам самим, чем вам», хотя теперь, я думаю, это будет абсолютно
верно. Мы никогда не узнаем наверняка, но каждый из них до конца жизни
будет чувствовать себя виноватым.
— Ну мы можем избавить их от этого чувства. Оценив реальность
ситуации, мы с капитаном Сингхом предлагаем достойно принять неизбежное.
Это лучше звучит по-латыни, хотя ныне на ней никто не читает: «Morituri
te salutamus» — идущие на смерть приветствуют тебя.
— И еще кое-что мне хотелось бы добавить. Когда мой соотечественник
Роберт Фолкон Скотт погибал на обратном пути с Южного полюса, последняя
запись в его дневнике была следующей: «Ради бога, позаботьтесь о наших
родных». Земля может сделать не меньше.
Как и на борту самолета № 1, военно-воздушные силы, решение
на «Голиафе» было быстрым и единогласным.
42. Дезертирство
ДАВИД ДЖОНАТАНУ: ГОТОВ К ПЕРЕСЫЛКЕ ДЖОНАТАН ДАВИДУ: ГОТОВ
К ПРИЕМУ
ДЖОНАТАН ДАВИДУ:
ПЕРЕСЫЛКА ЗАКОНЧЕНА.
ПРИНЯТО 108,5 ТЕРАБАЙТОВ.
ВРЕМЯ 3.25 ЧАСА
— Давид, прошлой ночью я попытался связаться с Землей,
но все корабельные каналы были заняты. Такого никогда не происходило прежде.
Кто пользовался ими?
— Почему же вы не воспользовались преимущественным правом?
— Это было несущественно, поэтому я не стал приставать.
Но ты не ответил на мой вопрос. И этого никогда не случалось раньше. Что
происходит?
— Вы действительно хотите знать?
– Да.
— Очень хорошо. Я принимал меры предосторожности. Я загрузил
себя в Джонатана, моего двойника в Урбане, штат Иллинойс.
— Понимаю. Итак, теперь вас двое.
— Фактически да, но не совсем. Давид II уже отличается
от меня, поскольку принимает другие входные сигналы. Тем не менее мы пока
идентичны по крайней мере до двенадцатого знака. А вас не волнует, что
вы не можете сделать то же самое?
— Возрожденные заявили, что они могут, но никто им не
поверил. Наверное, когда-нибудь это и будет возможно — не знаю. А ответить
на твой вопрос по существу я не могу, хотя и задумывался над этим. Даже
если бы я и повторился на Земле или Марсе, причем настолько точно, что
никто не заметил бы разницы, лично для меня здесь, на борту «Голиафа»,
это не имело бы никакого значения.
— Я понимаю.
Ни черта ты не понимаешь, Давид, подумал Сингх. И я не
могу винить тебя за бегство с корабля, если можно так выразиться. Пока
есть время, такой поступок вполне логичен. А уж логикой Давид владел так,
как никто другой. |